Драгунский Человек С Голубым Лицом

В этом рассказе Драгунского Денис Кораблёв вместе со своим отцом попадает в аварию, причиной которой была девочка. Папа Дениса жертвовал своей жизнью и жизнью своего сына, лишь бы не задавить девочку, которая нарушала правила дорожного движения. Все остаются живы, папа отделался двумя переломами руки, но в глазах других людей он был героем и Денис им гордился. А человек с голубым лицом был просто водителем катка. Советую прочитать этот рассказ. Человек с голубым лицом. Исполнитель: Драгунский Виктор, Песня: Денискины рассказы. Человек с голубым лицом, Продолжительность: 33:13, Формат: mp3. Электронная библиотека » Виктор Драгунский » Денискины рассказы: о том, как всё было на самом деле » онлайн чтение - страница 18. Текст книги 'Денискины рассказы: о том, как всё было на самом деле'. Человек с голубым лицом. Мы сидели возле дяди-Володиной дачи на бревнах, и папа обстругивал большенную ореховую палку для моего лука, а я в это время наващивал веревку для тетивы. Все было тихо и спокойно, только в переулке тарахтела дорожная машина, и у нее вместо колес было два тяжелых катка – она делала в нашем поселке асфальтовую дорогу.

1. Драгунский Человек С Голубым Лицом Краткое Содержание
2. Драгунский Человек С Голубым Лицом
3. Драгунский Человек С Голубым Лицом Слушать
4. Как Нарисовать Лицо Человека

Человек с голубым лицом Мы сидели возле дяди-Володиной дачи на бревнах, и папа обстругивал большенную ореховую палку для моего лука, а я в это время наващивал веревку для тетивы. Все было тихо и спокойно, только в переулке тарахтела дорожная машина, и у нее вместо колес было два тяжелых катка – она делала в нашем поселке асфальтовую дорогу.

Сиденье на этой машине помещалось очень высоко, и когда она проехала мимо нас, над нашим забором проплыла голова дорожного рабочего. Лицо у него было все голубое, потому что у него очень сильно росла борода. Он ее брил каждый день, и от этого лицо всегда было голубое. Рядом с этим голубым проплыло лицо румяной девушки, его помощницы, с красивыми черными глазами и длинными ресницами. Я знал, что это рабочие поехали обедать на свою базу в Сосенки, потому что работать они начали еще ночью, когда все еще спали и было не жарко.

Этот дяденька с голубым лицом однажды довольно жгуче жиганул меня прутом по ногам за то, что я заводил его машину, когда он ушел. Он тогда здорово жиганул меня, и я его не любил. Я даже боялся, как бы он не пожаловался сейчас папе, что я озорую, но он, слава богу, меня не заметил и проехал мимо. И мы с папой сидели так рядом на бревнышках, и я посвистывал, а папа помалкивал, и мы только улыбались друг другу, потому что нам очень нравилось жить в этом поселке. Мы здесь гостили уже шестой день, и я подружился с соседскими ребятам, и перезнакомился со всеми собаками, и знал каждую по имени и фамилии. Мы катались на лодках, жгли костры и ходили по грибы и видели, как вдалеке полем пробежали лосиха и лосенок.

А сегодня мы с папой собирались пострелять из лука и потом запустить змея – высоко-высоко, под самое солнце. И пока я про все это думал, вдруг хлопнула калитка, и к нам во двор вошел Александр Семеныч, наш сосед, у него есть своя автомашина «Волга».

Они с папой друзья. Он сел рядом с нами и сказал: – Беда! Александр Семеныч сказал: – У него, видите ли, свадьба! А мне какое дело? Сегодня свадьба, завтра крестины, послезавтра именины! А мне как быть?

Сидеть без шофера? – Он погрозил кому-то кулаком. – У меня дела поважнее вашей свадьбы! Папа сказал: – Расскажите толком. И Александр Семеныч сказал, что его шофер Леша решил жениться на одной своей знакомой и сегодня у него свадьба. – Ну и пусть женится, – сказал папа, – вам-то? Но Александр Семеныч разгорячился. – Мне в город нужно, – сказал он, – вот так! И он попилил ладонью себе горло.

Мол, позарез. Но папа молчал. – Ага, – ехидно сказал Александр Семеныч, – отмалчиваетесь? Палочки строгаете? А где чувство локтя?!

– Ведь отпуск, – сказал папа, – надо с сыном побыть. – Никуда он не денется, – заявил Александр Семеныч и шлепнул меня по спине. – Мы просто возьмем его с собой! Надо парню удовольствие доставить. Пусть прокатится! И тут я наконец понял, чего он добивается. И как это я сразу не догадался?

Ведь ездить-то он не умеет. Не умеет управлять своей собственной «Волгой». А папа умеет. И «Волгой», и «Победой», и «Газ-51», и какой угодно. Потому что у папы есть водительские права, он даже ездил в автопробег Москва – Хабаровск.

У него только машины собственной нет, а ездит он классно! И Александр Семеныч подкатывается, значит, к нам, чтобы папа отвез его в город и обратно. И хотя я видел, что папе не очень-то охота ехать, потому что он пригрелся на солнышке и ему очень нравится сидеть в старых брюках около сарая и строгать потихоньку палочку, и никуда ему неохота, но сам-то я очень обрадовался, что можно будет слетать на автомобиле, и поэтому я сразу заорал: – Поехали! Какой может быть разговор!

И Александр Семеныч вскочил как ужаленный и тоже завопил во все горло: – Правильно! Тут папа совсем сдался и только сказал умоляюще: – Только, как говорится, взад-назад. Чтобы к трем быть обратно!

Александр Семеныч расхохотался и положил руку на сердце: – К двум! – И поклялся: – Чтоб мне провалиться на этом месте! К двум часам мы будем здесь. И мы с папой пошли переоделись, а потом вывели машину со двора Александра Семеныча, и они сели впереди, папа за рулем. А меня отправили в заднюю кабину и защелкнули за мной обе дверцы. И я сразу стал за папиной спиной, чтобы смотреть вперед, на дорогу, на спидометр, на лес, на встречные машины и чтобы воображать, что это я веду машину, я, а не папа, и что она вовсе не автомобиль, а космический корабль, а я самый первый человек, который полетел на небо, к прохладным звездам. И так мне интересно было ехать, и приятно, и весело!

Вокруг все было зеленое. Трава, и большие деревья, и тоненькие березки – все было зеленое вокруг.

И ветер был такой сильный и теплый и тоже пахнул зеленым. Я стоял позади папы, и посвистывал, и смотрел вперед на дорогу; она блестела как серебряная, и, если пригнуть голову, было видно, как дрожит над ней и вьется раскаленный воздух. И то попадалась на дороге доска – видно, грузовик обронил, – то небольшая охапка сена, и тоже было понятно, откуда она здесь, то шоферские концы, какими руки вытирают.

И получалось, что дорога как будто рассказывает, кто по ней проехал до нас с папой и Александром Семенычем. А сейчас мы мчались довольно быстро, спидометр показывал семьдесят, и я наконец начал играть в космический корабль. Я включил приборы, и выжимал педали, и щелкал рычажками, и летел мимо Марса и Луны, еще и еще дальше, и скоро я решил, что вступил в состояние невесомости, и стал подпрыгивать, чтобы проверить, весомый я или невесомый. Но папа сказал не оборачиваясь: – Стой смирно!

И я опять стал смотреть вперед. И только я посмотрел вперед, я сразу увидел, что через дорогу идет девочка! То есть она бежит перед самой нашей машиной.

Бежит и бежит. И откуда она взялась, ведь только что ее не было. Просто как будто из-под земли выскочила! Наша машина резко крутанула вправо, и страшно загудел гудок И я успел заметить, что девочка тоже мотнулась вправо, опять под машину, и тут раздался какой-то дикий визг, и лязг, и скрежет, и машину как будто кто-то дернул за хвост, и дальше все пошло совершенно непонятно. Мне показалось, что через меня прошел электрический ток, и сразу что-то жалобно зазвенело, а потом словно бы хрустнуло, и гудок непрерывно гудел, а я весь прижался к переднему сиденью, я ухватился за него руками, локтями и грудью и вдруг увидел, что березки в окне упали все сразу налево, как подрезанные, а потом быстро появились снова и опять рухнули влево и тут все остановилось.

Я стоял на четвереньках. Надо мной было открытое окно, как будто я был в подводной лодке или на дне колодца. И вдруг, сам не знаю почему, я стал карабкаться, как кошка, и вцепляться во что попало – в чехлы, в ручки, все равно во что, – и, в общем, я моментально выскочил наружу.

Наша машина лежала под откосом на боку. У нее не было никаких стекол. Из-под мотора вытекал небольшой дымок. Крыша была сплюснута, как старая шляпа. Машина все время гудела. Колеса у нее вертелись, как лапки у жука, когда его перевернешь.

Из другого окошка вылез человек. Это был Александр Семеныч. Он вылез и сразу подошел ко мне.

Он сказал: – Ты не знаешь, где мой левый ботинок? И правда, одна нога у него была разута Он взглянул на машину, схватился за голову и опять сказал: – Не могу понять, куда девался ботинок Поищи. И я стал шарить в траве. Ботинка нигде не было, а машина все время гудела тоскливым голосом.

Я не мог этого слышать, у меня мурашки бежали по затылку, и я отошел от нее подальше. Около края дороги остановился грузовик, из него попрыгали солдаты и побежали вниз, к нам.

Один солдат заглянул в машину и замахал руками остальным: – Там человек! И солдаты схватили машину и поставили ее на колеса. Она все гудела, как будто звала. И только тут я вдруг вспомнил, что там, за рулем, сидит мой папа!

Как я мог об этом забыть! Мне стало страшно Я побежал к машине.

Папа сидел, неудобно скрючившись, все тело его было повернуто назад, как будто он смотрел в заднее окно. Рука его была в руле, она нажимала на гудок.

Кружок сигнала и костяной круг переплелись между собой и как капкан держали папину руку возле локтя. Рука была синяя, распухшая, и из нее лилась кровь.

Солдаты стали раздирать руль. Они открыли дверцы, и папа вышел на воздух. Он был весь белый, и глаза у него были белые, и рука висела, как будто она была от другого человека. Я подбежал к папе и встал перед ним, но он не успел меня заметить, потому что в это время на мотоцикле подскакали милиционеры.

Один из них сказал: – Предъявите права! Папа стоял к нему боком, и этот милиционер не видел его руки, а папа медленно и неловко полез левой рукой в правый карман и никак не мог в него залезть. Тогда я придвинулся к нему вплотную и достал права. Папа поглядел на меня. Он, как видно, только сейчас вспомнил, что я был с ним все время. Он левой рукой схватил меня за плечо и нагнулся ко мне близко-близко. Он сказал как будто издалека: – Это ты? – И стал трясти меня и закричал: – Где больно?

Я сказал: – Нигде не больно. Я весь целый Папа сел на корточки и привалился к колесу. У него лицо стало мокрое. Пот бежал у него со лба толстыми каплями. Он вдруг начал сползать на бок, как будто хотел прилечь. Я вцепился в его рубашку, чтобы он не ложился на землю.

Но тут к нам протиснулся человек в белом халате. Он стал перед папой на колени и сразу схватил его за правую руку. Папа сказал: – Ко всем чертям И доктор встал на ноги. Он сказал: – Перелом.

И поднял папу и повел его к большой машине. Народу вокруг было очень много, и по краю дороги стояли автобусы, и «Москвичи», и «газики». Я даже заметил, что дорожная машина с нашей улицы тоже была здесь. Я пошел за доктором и папой, но меня оттирала толпа, и я еле пробирался сзади.

Когда папа поднялся наверх по откосу, я увидел, что к нему подбежал дорожный рабочий с голубым лицом, тот самый, что когда-то давно жиганул меня прутом по ногам. Он что-то сказал папе на ходу, и папа кивнул. Потом папа стал садиться в «скорую помощь», и я понял, что он опять совсем забыл про меня. Но все равно я решил бежать за ним и его машиной, пока не догоню. Тут папа обернулся и что-то крикнул мне. Я не расслышал.

Машина тронулась и поехала, я побежал за ней, но не успел взбежать кверху – было высоко, и я остановился, потому что очень билось сердце. Сверху была видна наша «Волга». Она стояла, как подбитый танк. Из-за нее вышел Александр Семеныч и сказал: – Можешь себе представить, ботинок лежал в багажнике.

К нему подошел милиционер. – Так, – сказал он и стал опять черкать в блокноте, – сейчас будем продолжать А мальчишка этот, видать, в сорочке родился. Ни царапинки!

Стало быть, это ваша машина? Я хотел его спросить, когда же привезут обратно папу, но в это время сверху крикнули: – Товарищ начальник!

Мы мальчонку с собой заберем, чего ему тут на солнце печься! Мы на ихней улице асфальт кладем. Аккурат у ихнего дома. Иди, мальчик, сюда! Это кричал со своей машины человек с голубым лицом.

Милиционер сказал: – Поедешь? Я не знал, что ответить, потому что мне было совестно оставлять Александра Семеныча одного.

А он, видно, догадался, про что я думаю, и сказал: – Ничего, поезжай – А вы без меня управитесь? Мне помогут, поезжай Но я не двигался с места. Тогда сверху соскочила красивая девушка, что сидела рядом с голубым человеком. Она взяла меня за руку и сказала: – А мы ему руль дадим подержать. Товарищ начальник, вы ему разрешите, пожалуйста, за руль подержаться.

Он у нас будет сам править, честное слово! Он даже, если захочет, будет сигналы дудеть. Он будет дудеть, и все ему будут завидовать, а вы, товарищ начальник, наверно, тоже будете завидовать. Иди сюда, мальчинька, золотко мое, на, держись за руль, чтоб ты был здоров! Она так пела надо мной, как над маленьким, и поставила меня впереди голубого человека.

От него сильно пахло бензином. Он положил мои руки на руль, а рядом свои, и я увидел, какие у него толстые пальцы, с широкими ногтями с черной каемкой.

Он нажал на педаль, загремел рычагами, и мы, все трое, отъехали от этого страшного места. Все было зеленое вокруг – и трава, и тоненькие березки, – и ветерок пахнул чем-то зеленым, как будто ничего не случилось. И мы так ехали и молчали, и, хотя я держал руки на руле, я не играл ни во. Мне не хотелось. А дяденька с голубым лицом вдруг сказал своей помощнице: – Ты посмотри, Фирка, какой папаня у этого огольца!

Ведь это не каждый рискнет Не схотел, значит, чужую девочку жизни решить. Машину разбил! Хотя машина что, она железка, туды ей и дорога, починится.

А вот ребенка давить не схотел, вот что дорого Не схотел, нет. Сыном родным рыскнул. Выходит, душа у человека геройская, огневая Большая, значит, душа. Вот таких-то, Фирка, мы на фронте очень уважали Он нащупал и надавил мой нос, как кнопку звонка: – Ззынь И за то, что он сказал такое хорошее про моего папу, я изо всех сил сжал его толстый палец и заплакал. Дымка и Антон Прошлым летом я был на даче у дяди Володи. У него очень красивый дом, похожий на вокзал, но чуть-чуть поменьше. Я там жил целую неделю и ходил в лес, разводил костры и купался.

Но главное, я там подружился с собаками. И там их было очень много, и все называли их по имени и фамилии.

Например, Жучка Бреднева, или Тузик Мурашовский, или Барбос Исаенко. Так удобней разбираться, кого какая укусила. А у нас жила собака Дымка. У нее хвост загнутый и лохматый и на ногах шерстяные галифе.

Когда я смотрел на Дымку, я удивлялся, что у нее такие красивые глаза. Желтые-желтые и очень понятливые. Я давал Дымке сахара, и она всегда виляла мне хвостом. А через два дома жила собака Антон.

Он был Ванькин. Ванькина фамилия была Дыхов, и вот и Антон назывался Антон Дыхов. У этого Антона было только три ноги, вернее, у четвертой ноги не было лапы. Он где-то ее потерял.

Но он все равно бегал очень быстро и всюду поспевал. Он был бродяга, пропадал по три дня, но всегда возвращался к Ваньке. Антон любил стянуть, что подвернется, но умнющий был на редкость. И вот что однажды было. Моя мама вынесла Дымке большую кость. Дымка взяла ее, положила перед собой, зажала лапами, зажмурилась и хотела уже начать грызть, как вдруг увидела Мурзика, нашего кота.

Он никого не трогал, спокойно шел домой, но Дымка вскочила и пустилась за ним! Мурзик – бежать, а Дымка долго за ним гонялась, пока не загнала за сарай. Но все дело было в том, что Антон уже давно был у нас на дворе.

И как только Дымка занялась Мурзиком, Антон довольно ловко цапнул ее кость и удрал! Куда он девал кость, не знаю, но только через секунду приковылял обратно и сидит себе, посматривает: «Я, ребята, ничего не знаю». Тут пришла Дымка и увидела, что кости нет, а есть только Антон. Она посмотрела на него, как будто спросила: «Ты взял?» Но этот нахал только рассмеялся ей в ответ!

А потом отвернулся со скучающим видом. Тогда Дымка обошла его и снова посмотрела ему прямо в глаза.

Но Антон даже ухом не повел. Дымка долго на него смотрела, но потом поняла, что у него совести нет, и отошла. Антон хотел было с ней поиграть, но Дымка совсем перестала с ним разговаривать. Я сказал: – Антон! Он подошел, а я сказал ему: – Я все видел. Если сейчас же не принесешь кость, я всем расскажу. Он ужасно покраснел.

То есть, конечно, он, может быть, и не покраснел, но вид у него был такой, что ему очень стыдно, и он прямо покраснел. Вот какой умный! Поскакал на своих троих куда-то, и вот уже вернулся, и в зубах несет кость. И тихо так, вежливо, положил перед Дымкой. А Дымка есть не стала.

Она посмотрела чуть-чуть искоса своими желтыми глазами и улыбнулась – простила, значит! И они начали играть и возиться и потом, когда устали, побежали к речке совсем рядышком.

Как будто взялись за руки. Чики-брык Я недавно чуть не помер. А все из-за Мишки.

Один раз папа сказал: – Завтра, Дениска, поедем пастись на травку. Завтра и мама свободна, и я тоже. Кого с собой захватим? – Известное дело кого – Мишку. Мама сказала: – А его отпустят? – Если с нами, то отпустят. Почему же? – сказал я. – Давайте я его приглашу.

И я сбегал к Мишке. И когда вошел к ним, сказал: «Здрасте!» Его мама мне не ответила, а сказала его папе: – Видишь, какой воспитанный, не то что наш А я им все объяснил, что мы Мишку приглашаем завтра погулять за городом, и они сейчас же ему разрешили, и на следующее утро мы поехали.

В электричке очень интересно ездить, очень! Во-первых, ручки на скамейках блестят. Во-вторых, тормозные краны – красные, висят прямо перед глазами. И сколько ни ехать, всегда хочется дернуть такой кран или хоть погладить его рукой. А самое главное – можно в окошко смотреть, там специальная приступочка есть.

Если кто не достает, можно на эту приступочку встать и высунуться. Мы с Мишкой сразу заняли окошко, одно на двоих, и было здорово интересно смотреть, что вокруг лежит совершенно новенькая трава и на заборах висит разноцветное бельишко, красивое, как флажки на кораблях. Но папа и мама не давали нам никакого житья. Они поминутно дергали нас сзади за штаны и кричали: – Не высовывайтесь, вам говорят! А то вывалитесь! Но мы всё высовывались. И тогда папа пустился на хитрость.

Он, видно, решил во что бы то ни стало отвлечь нас от окошка. Поэтому он скорчил смешную гримасу и сказал нарочным, цирковым голосом: – Эй, ребятня! Занимайте ваши места! Представление начинается! И мы с Мишкой сразу отскочили от окна и уселись рядом на скамейке, потому что мой папа известный шутник, и мы поняли, что сейчас будет что-то интересное.

И все пассажиры, кто был в вагоне, тоже повернули головы и стали смотреть на папу. А он как ни в чем не бывало продолжал свое: – Уважаемые зрители! Сейчас перед вами выступит непобедимый мастер Черной магии, Сомнамбулизма и Каталепсии!!! Всемирно известный фокусник-иллюзионист, любимец Австралии и Малаховки, пожиратель шпаг, консервных банок и перегоревших электроламп, профессор Эдуард Кондратьевич Кио-Сио!

Оркестр – музыку! Все уставились на папу, а он встал перед нами с Мишкой и сказал: – Нумер смертельного риска! Отрыванье живого указательного пальца на глазах у публики! Нервных просят не падать на пол, а выйти из зала. И тут папа сложил руки как-то так, что нам с Мишкой показалось, будто он держит себя правой рукой за левый указательный палец.

Потом папа весь напрягся, покраснел, сделал ужасное лицо, словно он умирает от боли, и вдруг он разозлился, собрался с духом и оторвал сам себе палец! Мы сами видели Крови не было. Но и пальца не было! Было гладкое место. Папа сказал: – Вуаля! Я даже не знаю, что это значит. Но все равно я захлопал в ладоши, а Мишка закричал «бис».

Тогда папа взмахнул обеими руками, полез к себе за шиворот и сказал: – Але-оп! И приставил палец обратно!

У него откуда-то вырос новый палец на старом месте! Совсем такой же, не отличишь от прежнего, даже чернильное пятно и то такое же, как было! Я-то, конечно, понимал, что это какой-то фокус и что я во что бы то ни стало вызнаю у папы, как он делается, но Мишка совершенно ничего не понимал. Он сказал: – А как это? А папа только улыбнулся: – Много будешь знать – скоро состаришься! Тогда Мишка сказал жалобно: – Пожалуйста, повторите еще разок! И папа опять все повторил, оторвал палец и приставил, и опять было сплошное удивление.

Затем папа поклонился, и мы подумали, что представление окончилось, но оказалось, ничего подобного. Папа сказал: – Ввиду многочисленных заявок, представление продолжается! Сейчас будет показано втирание звонкой монеты в локоть факира! Маэстро, трибо-би-бум-ля-ля!

И папа вынул монетку, положил ее себе на локоть и стал тереть этой монеткой о свой пиджак. Но она никуда не втиралась, а все время падала, и тогда я стал насмехаться надпапой. Я сказал: – Эх, эх! Прямо горе, а не факир!

И все рассмеялись, а папа сильно покраснел и закричал: – Эй ты, гривенник! Втирайся сейчас же! А то я тебя сейчас отдам вон тому дядьке за мороженое! Будешь знать! И гривенник как будто испугался папы и моментально втерся в локоть. – Что, Дениска, съел? – сказал папа. – Кто тут кричал, что я горе-факир?

А теперь смотри: феерия-пантомима! Вытаскивание разменной монеты из носа прекрасного мальчика Мишки! И папа вытащил монету из Мишкиного носа.

Ну, товарищи, я и не знал, что мой папа такой молодец! А Мишка прямо засиял от гордости. Он весь рассиялся от удовольствия и снова закричал папе во все горло: – Пожалуйста, повторите еще разик чики-брык! И папа опять все ему повторил, а потом мама сказала: – Антракт! Переходим в буфет. И она дала нам по бутерброду с колбасой.

И мы с Мишкой вцепились в эти бутерброды, и ели, и болтали ногами, и смотрели по сторонам. И вдруг Мишка ни с того ни с сего заявляет: – А я знаю, на что похожа ваша шляпа. Мама говорит: – Ну-ка скажи –?

– На космонавтский шлем. Папа сказал: – Точно.

(ИУС 2-90, 4-92) Настоящий стандарт распространяется на стальные сварные баллоны с запорными устройствами (далее - баллоны) объемом 5, 12, 27 и 50 л на давление до 1,6 МПа, предназначенные для транспортирования и хранения сжиженных углеводородных газов (пропана, бутана и их смесей). ССЫЛОЧНЫЕ НОРМАТИВНО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ДОКУМЕНТЫ Обозначение НТД, на который дана ссылка Номер пункта ГОСТ 2.601-95 3.2 ГОСТ 9.032-74 2.13 ГОСТ 380-94 2.3 ГОСТ 1050-88 2.3 ГОСТ 2246-70 2.8 ГОСТ 3242-79 6.3.6 ГОСТ 5539-73 4.1 ГОСТ 6357-81 1.6 ГОСТ 6996-66 6.3.6 ГОСТ 7512-82 6.3.6 ГОСТ 7931-76 4.1 ГОСТ 8050-85 2.8 ГОСТ 8724-81 1.5 ГОСТ 9087-81 2.8 ГОСТ 9142-90 7.5 ГОСТ 9467-75 2.8 ГОСТ 9909-81 1.5 ГОСТ 11701-84 6.3.1 ГОСТ 14192-96 7.5 ГОСТ 15150-69 2.2, 7.6 ГОСТ 16523-97 2.3 ГОСТ 19151-73 4.1 ГОСТ 19903-74 2.3 ГОСТ 19904-90 2.3 ГОСТ 21804-94 2.4 ГОСТ 23154-78 6.3.6 РС 2978-71 Вводная часть 5. Гост 15860 84. ПЕРЕИЗДАНИЕ (июнь 1999 г.) с Изменениями N 1, 2, утвержденными в октябре 1989 г., декабре 1991 г. ВЗАМЕН ГОСТ 15860-70 4.

Ай да Мишка, верно подметил! И правда, эта шляпка похожа на космонавтский шлем. Ничего не поделаешь, мода старается не отставать от современности. Ну-ка, Мишка, иди-ка сюда! И папа взял шляпку и нахлобучил Мишке на голову. – Настоящий Попович! – сказала мама.

А Мишка действительно был похож на маленького космонавтика. Он сидел такой важный и смешной, что все, кто проходил мимо, смотрели на него и улыбались. И папа улыбался, и мама, и я тоже улыбался, что Мишка такой симпатяга. Потом нам купили по мороженому, и мы стали его кусать и лизать, и Мишка быстрей меня справился и пошел снова к окошку. Он схватился за раму, встал на приступочку и высунулся наружу.

Наша электричка бежала быстро и ровно, за окном пролетала природа, и Мишке, видать, хорошо там было торчать в окошке с космонавтским шлемом на голове, и больше ничего на свете ему не нужно было, так он был доволен. И я захотел стать с ним рядом, но в это время мама подтолкнула меня локтем и показала глазами на папу. А папа тихонько встал и пошел на цыпочках в другое отделение, там тоже окошко было открыто, и никто в него не глядел. У папы был очень таинственный вид, и все кругом притихли и стали следить за папой. А он неслышными шагами пробрался к этому окошку, высунул голову и тоже стал смотреть вперед, по ходу поезда, туда же, куда смотрел и Мишка. Потом папа медленно-медленно высунул правую руку, осторожно дотянулся до Мишки и вдруг с быстротой молнии сорвал с него мамину шляпку!

Папа тут же отпрыгнул от окошка и спрятал шляпку за спину, он там ее заткнул за пояс. Я все это очень хорошо видел. Но Мишка-то этого не видел!

Он схватился за голову, не нашел там маминой шляпки, испугался, отскочил от окна и с каким-то ужасом остановился перед мамой. А мама воскликнула: – В чем дело?

Что случилось, Миша? Где моя новая шляпка? Неужели ее сорвало ветром? Ведь я говорила тебе: не высовывайся.

Чуяло мое сердце, что я останусь без шляпки! Как же мне теперь быть? И мама закрыла лицо руками и задергала плечами, как будто она горько плачет. На бедного Мишку просто жалко было смотреть, он лепетал прерывающимся голосом: – Не плачьте пожалуйста. Я вам куплю шляпку У меня деньги есть Сорок семь копеек. Я на марки собирал У него задрожали губы, и папа, конечно, не мог этого перенести.

Он сейчас же состроил свою смешную рожицу и закричал цирковым голосом: – Граждане, внимание! Не плачьте и успокойтесь! Ваше счастье, что вы знакомы со знаменитым волшебником Эдуардом Кондратьевичем Кио-Сио! Сейчас будет показан грандиозный трюк: «Возврат шляпы, выпавшей из окна голубого экспресса». И у папы в руках оказалась мамина шляпка. Даже я и то не заметил, как проворно папа вытащил ее из-за спины.

Все прямо ахнули! А Мишка сразу посветлел от счастья. Глаза у него от удивления полезли на лоб. Он был в таком восторге, что просто обалдел. Он быстро подошел к папе, взял у него шляпку, побежал обратно и что есть силы по-настоящему швырнул ее за окно.

Потом он повернулся и сказал моему папе: – Пожалуйста, повторите еще разик чики-брык! Вот тут-то и получилось, что я чуть не помер со смеху. Запах неба и махорочки Если подумать, так это просто какой-то ужас: я еще ни разу не летал на самолетах. Правда, один раз я чуть-чуть не полетел, да не тут-то было. И это не так давно случилось. Я уже не маленький был, хотя нельзя сказать, что и большой.

В то время у мамы был отпуск, и мы гостили у ее родных, в одном большом колхозе. Там было много тракторов и косилок, но главное, там водились животные: лошади, цыплята и собаки. И была веселая компания ребят. Все с белыми волосами и очень дружные. По ночам, когда я ложился спать в маленькой светелке, было слышно, как где-то далеко гармонисты играют что-то печальное, и под эту музыку я сразу засыпал. И я полюбил всех в этом колхозе, и особенно ребят, и решил, что проживу здесь для начала лет сорок, а там видно будет.

Но вдруг – стоп, машина! Мама сказала, что отпуск промчался как одно мгновение и нам надо срочно домой. Она спросила у дедушки Вали: – Когда вечерний поезд?

Он сказал: – А чего тебе поездом-то телепаться? Валяй на самолете! Аэропорт-то в трех верстах. Момент, и вы с Дениской в Москве!

Ну что за дедушка Валя – золотой человек! Он один раз мне божью коровку подарил. Я его никогда не забуду за это. И теперь тоже.

Он когда увидел, как мне хочется лететь на самолете, то в два счета уговорил маму, и она, хотя и неохотно, но все-таки согласилась. И дедушка Валя, чтобы не гонять пятитонку по пустякам, запряг лошадь, положил наш тяжелый чемодан в телегу, на сенцо, и мы уселись и поехали.

Я просто не знаю, как сказать, до чего было здорово ехать, слушать, как скрипит тележка, и слышать, как вокруг пахнет полем, дегтем и махорочкой. И я радовался, что сейчас полечу, потому что Мишка у нас в Москве во дворе рассказывал, как он с папой летал в Тбилиси, какой у них был самолет огромный, из трех комнат, и как им давали конфет сколько хочешь, а на завтрак сосиски в целлофановом мешочке и чай на подвесных столиках. И я так совсем задумался, как вдруг наша тележка въехала в высокие деревянные ворота, украшенные елочными ветками. Ветки были старые, они пожелтели.

За этими воротами тоже было поле, только трава была какая-то не пышная, а пожухлая и потертая. Немножко подальше, прямо перед нами, стоял небольшой домик.

И дедушка Валя поехал к нему. Я сказал: – Зачем мы сюда едем? Мне надоело трястись.

Поедем поскорее в аэропорт. Дедушка Валя сказал: – А это чего? Это и есть аэропорт Иль ослеп? У меня просто сердце упало.

Это пожухлое поле – аэропорт? Чепуха какая! А где красота? Ведь никакой же красоты!

Я сказал: – А самолеты? – Вот войдем в аэровокзал, – он показал на домик, – пройдем его насквозь, выйдем в другие двери, там и будут тебе самолеты Покормить, что ли? И он повязал нашей лошади на голову мешок с овсом, и она начала хрупать. А мы пошли в этот домик. В нем было душно и пахло щами.

В первой комнате сидели люди. Тут был дяденька с колесом и старушка с мешком. В мешке кто-то дышал – наверно, поросенок. Еще была женщина с двумя мальчатами в розовых рубашках и одним грудным. Она его завернула в пеленки туго-натуго, и он был похож на гусеничку потому что все время корчился. Тут же был газетный киоск. Дедушка Валя поставил наш тяжелый чемодан возле мамы и подошел к киоску.

Я пошел за ним. Но киоск не работал. Там в стекле была бумажка, а на ней надпись печатными буквами: «Приду через 20». Я прочел эту надпись вслух. Дядька, что был с колесом, сказал: – Смотрите – читает! И все посмотрели на меня.

А я сказал: – И всего-то шесть лет. Они все засмеялись. Дедушка Валя, когда смеялся, показывал все свои зубы. Они у него интересные были: один вверху направо, а другой внизу налево. Дедушка долго хохотал. В это время в комнату заглянул какой-то толстый парень. Он сказал: – Кто на Москву?

– Мы, – сказали все хором и заторопились. – На Москву – это мы! – За мной, – сказал парень и пошел. Все двинулись за ним.

Мы прошли длинным коридором на другую сторону дома. Там была открытая дверь. Сквозь нее было видно синее небо. Перед выходом стояли два богатыря – дядьки здоровенные, прямо как борцы в цирке. У одного была черная борода, а у другого рыжая. Возле них стояли весы.

Когда пришла наша очередь, дедушка Валя крякнул и вскинул тяжелый чемодан на прилавок. Чемодан взвесили, и мама сказала: – Далеко до самолета? – Метров четыреста, – сказал Рыжий Богатырь.

– А то и все пятьсот, – сказал Черный. – Помогите, пожалуйста, донести чемодан, – сказала мама. – У нас самообслуживание, – сказал Рыжий. Дедушка Валя подмигнул маме, закашлялся, взял чемодан, и мы вышли в открытую дверь. Вдалеке стоял какой-то самолетик, похожий на стрекозу, только на журавлиных ногах. Впереди шли все наши знакомые: Колесо, Мешок с поросенком, Розовые Рубашонки, Гусеничка. И скоро мы пришли к самолету.

Драгунский Человек С Голубым Лицом Краткое Содержание

Вблизи он показался еще меньше, чем издали. Все стали в него карабкаться, а мама сказала: – Ну и ну!

Это что – дедушка русской авиации? – Это всего-навсего внутриобластная авиация, – сказал наш дед Валя. – Конечно, не «ТУ-104»! Ничего не поделаешь. А все-таки летает! – Да? – спросила мама. – Летает? Он все-таки летает?

Ох, напрасно мы не поехали поездом! Что-то я не доверяю этому птеродактилю. Какие-то Средние века – Не лайнер, конечно! – сказал дедушка Валя. – Не стану врать. Не лайнер, упаси Господь! И он стал прощаться с мамой, а потом со мной.

Он несильно кольнул меня своей голубой бородой в щеку, и мне было приятно, что он пахнет махорочкой, и потом мы с мамой полезли в самолет. Внутри самолета, вдоль стен, стояли две длинные скамейки. И летчика было видно, у него не было отдельной кабины, а была только легкая дверца, она была раскрыта, и он помахал мне рукой, когда я вошел в самолет. У меня сразу от этого стало лучше настроение, и я уселся и устроился довольно удобно – ноги на чемодан.

Пассажиры сидели друг против друга. Напротив меня сидели Розовые Рубашонки.

Летчик то включал, то выключал мотор. И по всему было видно, что мы вот-вот взлетим.

Я даже стал держаться за скамейку, но в это время к самолету подъехал грузовик, заваленный какими-то железными чушками. Из грузовика выскочили два человека. Они что-то крикнули летчику.

Откинули у своей машины борт, подъехали к самым дверям нашего лайнера и стали грузить свои железные чушки и болванки прямо в самолет. Когда грузчик бухнул свою первую железку где-то в хвосте самолета, летчик оглянулся и сказал: – Потише там швыряйте.

Пол проломить захотели? Но грузчик сказал: – Не бойсь! Тут его товарищ принес следующую чушку и опять: «Бряк!» А первый приволок новую: «Шварк!» А тот еще одну: «Буц!» Потом еще: «Дзынь!» Летчик говорит: – Эй вы там!

Вы всё в хвост не валите. А то я перекинусь в воздухе.

Задний кувырок через хвост – и будь здоров. Грузчик сказал: – Не бойсь! И снова: «Бамс!» «Глянц!» Летчик говорит: – Много там еще? – Тонны полторы, – ответил грузчик. Тут наш летчик прямо вскипел и схватился за голову. – Вы что? – закричал он. – Ошалели, что ли?!

Вы понимаете, что я не взлечу? А грузчик опять: – Не бойсь! И снова: «Брумс!» «Брамс!» От этих дел в нашем самолете образовалась какая-то жуткая тишина. Мама была совершенно белая, а у меня щекотало в животе. А тут: «Брамс!» Летчик скинул с себя фуражку и закричал: – Я вам последний раз говорю – перестаньте таскать! У меня мотор барахлит!

Вот, послушайте! И он включил мотор. Мы услышали сначала ровное: трррррррррррр А потом ни с того ни с сего: чав-чав-чав-чав И сейчас же: хлюп-хлюп-хлюп И вдруг: сюп-сюп-сюп Пии-пии! Пии Летчик говорит: – Ну? Можно при таком моторе перегружать машину? Грузчик отвечает: – Не бойсь! Это мы по приказу Сергачева грузим.

Сергачев приказал, мы и грузим. Тут наш летчик немножко скис и примолк. Мама стала желтая, а старушкин поросенок вдруг завизжал, как будто понял, что здесь шутки плохи.

А грузчики свое: «Трух!» «Трах!» Но летчик все-таки взбунтовался: – Вы мне устраиваете вынужденную посадку! Я прошлое лето тоже вот так десять километров не дотянул до Кошкина.

И сел в чистом поле! Хорошо это, по-вашему пассажиров пешком гонять по десять верст? – Не подымай паники! – сказал грузчик. – Сойдет! – Я лучше свою машину знаю, сойдет или нет! – крикнул летчик. – Интересно мне, по-твоему, полную машину людей гробить? Сергачева за них не посадят, нет. А меня посадят!

– Не посадят, – сказал грузчик. – А посадят – передачу принесу. И как ни в чем не бывало: «Ббррынзь!» Тут мама встала и сказала: – Товарищ водитель! Скажите, пожалуйста, есть у меня до отлета минут пять? – Идите, – сказал летчик, – только проворнее А чемодан зачем берете? – Я переоденусь, – сказала мама храбро, – а то мне жарко. Я задыхаюсь от жары. – Быстренько, – сказал летчик.

Мама схватила меня под мышки и поволокла к двери. Там меня подхватил грузчик и поставил на землю. Мама выскочила следом. Грузчик протянул ей чемодан. И хотя наша мама всегда была очень слабая, но тут она подхватила наш тяжеленный чемоданище на плечо и помчалась прочь от самолета.

Она держала курс на аэровокзал. Я бежал за ней. На крыльце стоял дедушка Валя. Он только всплеснул руками, когда увидел нас. И он, наверно, сразу все понял, потому что ни о чем не спросил маму. Все вместе мы, как будто сговорились, молча пробежали сквозь этот нескладный дом на другую сторону, к лошади.

Мы вскочили в телегу и собрались ехать, но, когда я обернулся, я увидел, что от аэропорта по пыльной дорожке, по жухлой траве к нам бегут, спотыкаясь и протягивая руки, обе Розовые Рубашонки. За ними бежала их мама с маленькой, туго запеленатой Гусеничкой. Она прижимала ее к сердцу. Мы их всех погрузили к себе.

Дедушка Валя дернул вожжи, лошадь тронула, и я откинулся на спину. Повсюду было синее небо, тележка скрипела, и ах как вкусно пахло полем, дегтем и махорочкой. Поют колеса – тра-та-та Этим летом папе нужно было съездить по делу в город Ясногорск, и в день отъезда он сказал: – Возьму-ка я Дениску с собой! Я сразу посмотрел на маму.

Драгунский Человек С Голубым Лицом

Но мама молчала. Тогда папа сказал: – Ну что ж, пристегни его к своей юбке. Пусть он ходит за тобой пристегнутый. Тут у мамы глаза сразу стали зеленые, как крыжовник. Она сказала: – Делайте что хотите! Хоть в Антарктиду! И в этот же вечер мы с папой сели в поезд и поехали.

В нашем вагоне было много разного народу: старушки, и солдаты, и просто молодые парни, и проводники, и маленькая девчонка. И было очень весело и шумно, и мы открыли консервы, и пили чай из стаканов в подстаканниках, и ели колбасу большущими кусками. А потом один парень снял пиджак и остался в майке; у него были белые руки и круглые мускулы, прямо как шары. Он достал с третьей полки гармошку и заиграл, и спел грустную песню про комсомольца, как он упал на траву возле своего коня, у его ног, и закрыл свои карие очи, и красная кровь стекала на зеленую траву. Я подошел к окошку и стоял, и смотрел, как мелькают в темноте огоньки, и все думал про этого комсомольца, что я бы тоже вместе с ним поскакал в разведку, и его, может быть, тогда не убили бы. А потом папа подошел ко мне, и мы с ним вдвоем помолчали, и папа сказал: – Не скучай.

Мы послезавтра вернемся, и ты расскажешь маме, как было интересно. Он отошел и стал стелить постель, а потом подозвал меня и спросил: – Ты где ляжешь?

Но я сказал: – Лучше ты ложись к стенке. Папа лег к стенке, на бок, а я лег с краю, тоже на бок, и колеса застучали: тра-та-та-тра-та-та И вдруг я проснулся оттого, что я наполовину висел в воздухе и одной рукой держался за столик, чтоб не упасть. Видно, папа во сне очень разметался и совсем меня вытеснил с полки.

Я хотел устроиться поудобней, но в это время сон с меня соскочил, и я присел на краешек постели и стал разглядывать все вокруг себя. В вагоне уже было светло, и отовсюду свисали разные ноги и руки. Ноги были в разноцветных носках или просто босиком, и была одна маленькая девчонская нога, похожая на коричневую чурочку. Наш поезд ехал очень медленно. Колеса тарахтели. Я увидел, что зеленые ветки почти касаются наших окон, и получилось, что мы едем, как по лесному коридору, и мне захотелось посмотреть, как оно так выходит, и я побежал босиком в тамбур. Там дверь была открыта настежь, и я ухватился за перильца и осторожно свесил ноги.

Сидеть было холодно, потому что я был в одних трусиках, и железный пол меня прямо захолодил, но потом он согрелся, и я сидел, подсунув руки под мышки. Ветер был слабый, еле-еле дул, а поезд шел медленно-медленно, он поднимался в гору, колеса тарахтели, и я потихоньку к ним подладился и сочинил песню. Вот мчится поезд – красота! Стучат колеса – тра-та-та!

И случайно я посмотрел направо и увидел конец нашего поезда: он был полукруглый, как хвост. Я тогда посмотрел налево и увидел наш паровоз: он во-всю карабкался вверх, как какой-нибудь жук. И я догадался, что здесь поворот. А рядом с поездом была тропочка, совсем узкая, и я увидел, что впереди по этой тропочке идет человек. Издалека мне показалось, что он совсем маленький, но поезд все-таки шел побыстрее его, и я постепенно увидел, что он большой, и на нем голубая рубашка, и что он в тяжелых сапогах. По этим сапогам было видно, что он уже устал идти. Он держал что-то в руках.

Когда поезд его догнал, этот дядька вдруг спустился со своей тропочки и побежал рядом с поездом, сапоги его хрупали по камешкам, и камешки разлетались из-под тяжелых сапог в разные стороны. И тут я поравнялся с ним, и он протянул мне решето, затянутое полотенцем, и все бежал рядом со мной, и лицо у него было красное и мокрое. Он крикнул: – Держи решето, малый! – и ловко сунул мне его на колени. Я вцепился в это решето, а дяденька ухватился за перильца, подтянулся, вскочил на подножку и сел рядом со мной. Он вытер лицо рубашкой и сказал: – Еле влез Я сказал: – Нате ваше решето. Но он не взял. Он сказал: – Тебя как звать?

Я ответил: – Денис. Он кивнул головой и сказал: – А моего – Сережка. Я спросил: – Он в каком классе? Дяденька сказал: – Во вторым. – Надо говорить: во втором, – сказал я. Тут он сердито засмеялся и стал стаскивать полотенце с решета. Под полотенцем лежали серебристые листья, и оттуда пошел такой запах, что я чуть не сошел с ума.

А дяденька стал аккуратно снимать эти листья один за одним, и я увидел, что это – полное решето малины. И хотя она была очень красная, она была еще и серебристая, седая, что ли; и каждая ягодка лежала отдельно, как будто твердая. Я смотрел на малину во все глаза. – Это ее холодком прикрыло, ишь притуманилась, – сказал дядька. – Ешь давай! И я взял ягоду и съел, и потом еще одну, и тоже съел, и придавил языком, и стал так есть по одной, и просто таял от удовольствия, а дяденька сидел и смотрел на меня, и лицо у него было такое, как будто я болен и ему жалко меня. Он сказал: – Ты не по одной. Ты пригоршней.

И отвернулся. Наверно, чтоб я не стеснялся. Но я его нисколько не стеснялся: я добрых не стесняюсь, я стал сразу есть пригоршней и решил, что пусть я лопну, но все равно я эту малину съем всю. Никогда еще не было так вкусно у меня во рту и так хорошо на душе.

Но потом я вспомнил про Сережку и спросил у дяденьки: – А Сережа ваш уже ел? – Как же не ел, – сказал он, – было, и он ел. Я сказал: – Почему же было?

А например, сегодня он уже ел? Дяденька снял сапог и вытряхнул оттуда мелкий камешек. – Вот ногу мозолит, терзает, скажи ты! А вроде такая малость. Он помолчал и сказал: – И душу вот такая малость может в кровь истерзать. Сережка, браток, теперь в городе живет, уехал он от меня. Я очень удивился.

Вот так парень! Во втором классе, а от отца удрал! Я сказал: – А он один удрал или с товарищем? Но дяденька сказал сердито: – Зачем – один? С мамой со своей!

Ей, видишь ли, учиться приспичило! У ней там родичи, друзья-приятели разные Вот и выходит кино: Сережка в городе живет, а я здесь. Я сказал: – Не волнуйтесь, выучится на машиниста и приедет. Он сказал: – Долго больно ждать. Я сказал: – А он в каком городе живет? Я сказал: – Нужно говорить: в Курске. Тут дяденька опять засмеялся – хрипло, как простуженный, а потом перестал.

Он наклонился ко мне поближе и сказал: – Ладно, ученая твоя голова. Я тоже выучусь. Война меня в школу не пустила.

Я в твои годы кору варил и ел. – И тут он задумался. Потом вдруг встрепенулся и показал на лес: – Вот в этим самым лесу, браток. А за ним, гляди, сейчас село Красное будет. Моими руками это село построено.

Руководство по эксплуатации автомобиля. Armada комплектуется двигателем VK56DE V8 объемом 5,6 литра и мощностью 317 л.с. All information in this manual is based on the latest product information at the time of publication. Люксовая версия Nissan Armada продается как Infiniti QX56.

Я там и соскочу. Я сказал: – Я еще одну только горсточку съем, и вы завязывайте свою малину. Но он придержал решето у меня на коленях: – Не в том дело.

Он положил мне руку на голую спину, и я почувствовал, какая тяжелая и твердая у него рука, сухая, горячая и шершавая, а он прижал меня крепко к своей голубой рубашке, и он был весь теплый, и от него пахло хлебом и табаком, и было слышно, как он дышит медленно и шумно. Он так подержал меня немножко и сказал: – Ну, бывай, сынок. Смотри, веди хорошо Он погладил меня и вдруг сразу спрыгнул на ходу.

Я не успел опомниться, а он уже отстал, и я опять услышал, как хрупают камешки под его тяжелыми сапогами. И я увидел, как он стал удаляться от меня, быстро пошел вверх на подъем, хороший такой человек в голубой рубашке и тяжелых сапогах. И скоро наш поезд стал идти быстрее, и ветер стал чересчур сильный, и я взял решето с малиной и понес его в вагон, и дошел до папы.

Малина уже начала оттаивать и не была такая седая, но пахла все равно как целый сад. А папа спал; он раскинулся на нашей полке, и мне совершенно негде было приткнуться, и некому было показать эту малину и рассказать про дядьку в голубой рубашке и про его сына. В вагоне все спали, и вокруг по-прежнему висели разноцветные пятки. Я поставил решето на пол и увидел, что у меня весь живот, и руки, и колени красные – это был малиновый сок, и я подумал, что надо сбегать умыться, но вдруг начал клевать носом. В углу стоял большой чемодан, перевязанный крест-накрест, он стоял торчком; мы на нем вчера резали колбасу и открывали консервы. Я подошел к нему и положил на него локти и голову, и сразу поезд стал особенно сильно стучать, и я пригрелся и долго слушал этот стук, и опять в моей голове запелась песня.

Драгунский Виктор Юзефович 1913 -1972 БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ  ХРОНОС: Родственные проекты: Виктор Юзефович Драгунский Драгунский Виктор Юзефович (1913/1972) — советский писатель, автор детской литературы. Наибольшей популярностью пользуется сборник Драгунского «Денискины рассказы», которые наполнены атмосферой радости, безмятежности, детской беспечности. Отдельные произведения Драгунского были экранизированы. Не менее известны другие его сочинения — «Девочка на шаре», «Разноцветные рассказы» и др., также наполненные яркими образами, живыми характерами. Новый литературный словарь / Т.Н. – Ростов н/Д, Феникс, 2009,. Драгунский Виктор Юзефович (1913 - 1972), прозаик.

Родился 17 ноября (30 н.с.) в Нью-Йорке. С 1935 был актёром, затем руководил ансамблем литературно-театральной пародии 'Синяя птичка' (1948 - 1958). С 1940 публикует фельетоны и юмористические рассказы, позже собранные в сборник 'Железный характер' (1960); пишет песни, интермедии, клоунады, сценки для эстрады и цирка. В 1959 выступает как автор веселых рассказов для детей под общим названием 'Денискины рассказы'.

В 1961 вышла повесть 'Он упал на траву'. В 1960-е одна за другой печатаются книжки писателя: 'Девочка на шаре', 'Заколдованная буква', 'Друг детства', 'Похититель собак', 'Двадцать лет под кроватью', 'Волшебная сила искусства' и др. В 1970-е - 'Красный шарик в синем небе', 'Разноцветные рассказы', 'Приключение' и др. В 1980 написал книжку 'Что я люблю'. В.Драгунский умер в 1972 в Москве. Использованы материалы кн.: Русские писатели и поэты.

Краткий биографический словарь. Москва, 2000. Драгунский Виктор Юзефович 17(30).11.1913, Нью-Йорк - 6.5.1972, Москва — прозаик. Сведения о детстве Драгунского крайне скудны. Известно, что вскоре после рождения сына родители вернулись из-за границы, куда уехали в поисках лучшей жизни.

По приезде на родину жили в Белоруссии, в небольшом г.Гомеле. Отца, умершего от сыпного тифа, Драгунский почти не помнил. Отчим, комиссар Ипполит Бойцехович, погиб в Гражданскую войну, но память о нем Драгунский сохранил на долгие годы. Уже будучи известным писателем, в одном из интервью (корреспонденту журнала «Пионер») Драгунский сообщил о творческих планах — повести «Мальчик с настоящей саблей», где намеревался рассказать «об одном самом интересном случае», о комиссаре Бойцеховиче и о себе (замысел не был осуществлен).

В 1925 семья с новым отчимом, актером Михаилом Рубиным, переехала в Москву. В конце 1920-х отчим отправился на гастроли в Латвию и не вернулся. Жизнь складывалась непросто, и 16-летний юноша начал трудовую деятельность: после школы был учеником токаря на заводе «Самоточка», работал шорником на фабрике «Спорт-туризм». Перепробовав разные профессии (Драгунскому пришлось быть даже лодочником), решил воплотить свою давнюю мечту и стать актером. После окончания литературно-театральных мастерских известного актера и реж. Алексея Дикого, в 1935, был принят в Театр транспорта (ныне Театр им. Н.В.Гоголя), позже работал в Театре сатиры (1938-44), в театре-студии киноактера, где благодаря усилиям Драгунского, возник ансамбль литературно-театральных пародий «Синяя птичка» (Драгунский был его руководителем в течение 10 лет, с 1948 по 1958).

С начала 1940-х Драгунский стал известен как автор, пишущий для эстрады и цирка: фельетоны, юмористические рассказы, скетчи, сценки, стихи, песни, интермедии. Наибольшую популярность из созданного в легком жанре получили песни «Звезда моих полей», «Березонька» (написаны совместно с Л.Давидович) и сатирический рассказ «Волшебная сила искусства» (впоследствии экранизированном, исполнитель главной роли — А.И.Райкин).

Во время Великой Отечественной войны из-за невозможности находиться на передовой по состоянию здоровья (был комиссован по болезни, астма) Драгунский состоял в ополчении, работал в армейских газетах. Личные впечатления писателя о событиях той поры позже легли в основу повести «Он упал на траву.» (1961). Человек постоянного творческого поиска, Драгунский в 30 лет неожиданно для всех смог предпринять необычный эксперимент: уйти из театра и немногим больше года проработать на манеже Московского цирка Рыжим клоуном. Жизнь цирка и цирковых артистов стала темой его лирической повести для взрослых «Сегодня и ежедневно» (1964). Будучи вполне зрелым человеком, почти в 47 лет, в 1961, Драгунский выпустил свою первую книжку для детей «Он живой и светится» (16 рассказов). Ю.Нагибин, характеризуя творческий путь и дарование Драгунского отмечал, что «.писательское творчество закономерно оказалось пиком его пестрой, бурной жизни, хотя сам Виктор Драгунский отдавался до конца каждому делу, которое его захватывало, и с равным уважением относился к любой из своих профессий» (Драгунский В.Ю. Детские юмористические рассказы о Дениске Кораблеве, получившие продолжение и объединенные в цикл общим названием «Денискины рассказы», принесли их автору настоящую известность и широкую популярность.

Сборники «Расскажите мне про Сингапур» (1961), «Человек с голубым лицом» (1962), «Девочка на море», «Старый мореход» (оба — 1964), «Денискины рассказы», «Похититель собак» (оба 1966) и другие неоднократно переиздавались, становились основой сценариев и постановок (в целом по мотивам произведений Драгунского, в т.ч. И по его рассказам, было создано 5 художественных фильмов). С появлением в детской литературе нового героя, созданного Драгунским, предпринимались попытки осмыслить его в ряду других, классических персонажей, подвергнуть анализу творческую манеру писателя, своеобразие его юмора. Писали о «необычности» и в то же время о «мелкости» героя в сравнении с «образцовым» гайдаровским Тимуром, об умении автора чувствовать и передавать смешное, в котором, однако, усматривали «взрослый конферанс на детскую тему» (Громова Т. Взрослый конферанс на детскую тему // Детская литература.

Несмотря на отдельные критические замечания, с самого начала было очевидно, что незаурядность созданных Драгунским характеров, своеобразная тональность его рассказов и особая авторская позиция есть нечто самобытное, оригинальное в литературе для детей. Рассказы о Дениске автобиографичны, и не только потому, что прототипом главного героя стал сын писателя и некоторые действительные события жизни семьи нашли отражение в книгах. Автобиографизм рассказов Драгунский еще и психологический, привносящий в художественный мир произведений особое мироощущение их создателя, его собственные качества: остроумие, обаяние, доброжелательность и, главное,— искренность. В одном из писем к брату и близкому другу М.Аршанскому Драгунский признавался: «Отношусь к этому делу свято. Пожалуй, только в детской литературе можно сохранить и одновременно обрести душевную чистоту. И совесть там строгая, нельзя фальшивить, да и невозможно это». (Драгунская А.В.

Каждый из Денискиных рассказов — это эпизод, фрагмент, точнее говоря, это «малая» история жизни мальчишки-первокласника, рассказанная им самим. В самых обыкновенных, повседневных событиях, происходящих дома и в школе, на концерте и в кинотеатре, на детском празднике и в цирке, раскрывается характер главного героя, воссоздается атмосфера его внутренней жизни. Из «малых» историй выстраивается большая история детского характера в его становлении и развитии. Дениска Кораблев простодушный и смешной, добрый и мечтательный, щедрый и бескорыстный удивительно обаятельный ребенок. Искренность и непосредственность, активность и открытость Дениски освещены особым даром, даром поэтического видения мира. Многообразие жизни, в которой автор замечает не только внешний комизм («Где это видано, где это слыхано?», «Слава Ивана Козловского», «Похититель собак», «Профессор кислых щей», «Куриный бульон»), но нередко дает почувствовать и глубинный, грустно-лирический подтекст происходящего («Девочка на шаре», «Поют колеса тра-та-та», «Человек с голубым лицом», «Красный шарик в синем небе»), предстает в гармонии и рождает особую интонацию образно-стилевого единства цикла.

В соединении смешного и грустного рождается облик любимого героя Драгунского, внутреннее родство с которым можно уловить и в других, «взрослых», персонажах писателя — Мите Королеве («Он упал на траву.»), Николае Ветрове («Сегодня и ежедневно»). Написанное Драгунским, с учетом всего спектра сюжетно-тематического и образно-жанрового разнообразия проникнуто внутренним единством, цельностью, позволяющими говорить о творчестве писателя как системе. Линии смешных, «эстрадных» рассказов Денискиного цикла находят свое продолжение во взрослых произведениях писателя, таких, например, как «Волшебная сила искусства», а грустно-серьезные — ведут к повестям «Он упал на траву.», «Сегодня и ежедневно», глубоко драматичному рассказу «Старухи» (впервые был опубликован после смерти Драгунского в журнале «Работница». Синтез художественного творчества Драгунский, его поэтическая квинтэссенция обретают свое законченное выражение и воплощение в малоизвестном, но крайне важном для понимания эстетики писателя рассказе «Настоящий поэт» (впервые опубликован: Столица.

Идея рассказа-миниатюры рождается на пересечении двух планов: сюжетного, подчеркнуто прозаического (герой идет по улице навеселе, в драных штанах) и иносказательно-аллегорического, переводящего незатейливую историю в философский регистр. В проникновенной речи «настоящего поэта» о великолепии «сиренево-палевых лугов», «величественных гор» и «крутых склонов», «грациозной замшевой лани» и «принца-оленя»,— о смысле и ценности бытия, которые человеку дано и необходимо постигнуть, звучит оптимистический гимн, утверждающий главную тему творчества писателя: красота, богатство, гармония, неисчерпаемость и неповторимость жизни. Л.В.Лукьянова Использованы материалы кн.: Русская литература XX века.

Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Далее читайте: (биографический справочник). Сочинения: Денискины рассказы. На Садовой большое движение. Девочка на шаре. Литература: Линкова И.

Драгунский Человек С Голубым Лицом Слушать

В.Ю.Драгунский // Линкова И. Дети и книги. М., 1970; Сивоконь С. Будьте счастливы, дети! (Виктор Юзефович Драгунский (1913-72)) // Веселые ваши друзья.

Очерки о юморе в советской литре для детей. М., 1986; Драгунская А.В.

Как Нарисовать Лицо Человека

О Викторе Драгунском. Жизнь, творчество, воспоминания друзей.  ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ.